Les maraudeurs: retour.

Тише. Еще тише, моя радость.
Последние лучи солнца на прощание заглядывают в высокие витражи окон и попадают в медовую ловушку из хитрых, светло-карих глаз. Рудольфус усмехается и заправляет прядь волос за ухо.
У него сегодня легкое настроение, ему сегодня хочется смеяться и делать глупости.
Он отказывается думать о Судьбе, Предназначении, Роке, Дурном Влиянии и холодном комке замершего сердца.
Он называет это: «Яблоки в шоколаде и меде». Фондю по-французски.

Не спеши, не рвись вперед. Ты ведь не ласточка, дорогой мой. У тебя нет крыльев.
Рудольфус прикрывает глаза и вспоминает нотные листы, разбросанные ветром по полу. Там была совершенно шикарная вещь – он, Лестрейндж, так и не успел сыграть Баха перед выходом, а теперь придется уже ждать до следующих каникул.
Конечно, этот поганец Розье – великий мастер в том, как испортить настроение, но сейчас почему-то это не трогало.

К каким чертям летит твоя выдержка, счастье мое? Твоя великолепная, образцовая выдержка?
«Хочу зефира. И обязательно с шоколадом. Обязательно,» - Рудольфус хмыкает своим мыслям и качает головой.
Медь непослушных волос рассыпается, закрывая глаза. Слизеринец фыркает и останавливается, заглядывая в окно. Первый день осени.

«Ах да. Вот и Басти, мне и искать тебя не пришлось,» - Руд запускает пальцы в свою гриву, ухмыляется. Ходячая картинка, портрет-мистера-Лестрейнджа-при-жизни.
- Хэй! Ра-бас-тан! – парень хмурится, а между бровями залегает складка. Дурацкие лестницы, которым не стоится на одном месте.
Рудольфус внизу, а Рабастан уже успел подняться на следующую площадку. Весь такой гордый, под ручку с очередной пассией.
«Ну только подожди. Вот сейчас эта чертова конструкция спустится, и тогда я тебе покажу, кто здесь старший брат».
- Разговор есть, - Лестрейндж напрягает связки, надеясь, что брат его услышит.

Его бесит эта пустышка, эти разинутый, аккуратный ротик, эти большие глазки, которые перебегают с Рудольфуса на Рабастана, с Рабастана на Рудольфуса, эти золотистые волосы. Руд стоит и чувствует, что заводится, видя эту Мари – или Марту? Или Хэйлен? Или какая-к-Мерлину-разница-кого? – рядом со своим, своим Басти.
Зрачки сужаются, рот сжимается в тонкую полоску: Рудольфус задумчиво разглядывает эту девчонку и отмечает про себя все больше и больше недостатков.
«Ну и дурной у тебя вкус, Рабастан.»