Отправлено: 27.09.09 23:56. Заголовок: riders on the storm.

I feel the rain fall down on me again
I see your face within the storm
Wash me away - from you
You changed your mind

Место: трибуны на поле для квиддича.
Время: поздний апрель, суббота, 16:00.
Погода: ливень.
Участники: Lily Evans, James Potter.


ost Lifehouse - Storm

 Отправлено: 29.09.09 00:53. Заголовок: Прерванный поток вод..

Прерванный поток воды, промелькнувшая черная туча, мягкими лапами проследовавшая по небу. Капает на глаза, ресницы, на щеки в конце концов, и ты неловким, дрогнувшим махом пальцев пытаешься стряхнуть эту соленую воду. И промахиваешься-промахиваешься-промахиваешься. А она продолжает лить, что конца- края не видно, в то время как глаза постепенно приобретают красный, припухший оттенок – откуда столько воды и соли в твоем организме?
Капает на плечи, исчезая в материи мантии, и плачешь ты уже совсем беззвучно, не считая редких всхлипов после десяти обронившихся капель. Твои слезы – необычайно редкое явление, и мало кто удостоился чести хотя бы раз их увидеть. Ты ведь не по-женски сильная, Лили Эванс.
А еще ты не любишь квиддич. Не любишь, но приходишь на поле всякий раз, когда тяжело где-то меж ребрами: там покалывающее нечто неистово колотится и обременительно, остро режет дыхание, не давая сосредоточиться на мыслях. Бывает, что мысли опережают ход действий. Разговоры о полетах вызывают у тебя лишь презрительную усмешку, однако же, пустота – лучший спутник того, что способно вызвать подозрения. Ошибки – чьих они рук дело?
Сколько ступенек нужно миновать, чтобы дотянуться до пасмурного, дымчато-серого неба? Ты сосчитала – десять. Только вокруг ни единой грозовой тучки – сплошные отсыревшие скамейки для зрителей. Квиддич не терпит одиночества, в конце концов, кто ты вообще такой, когда один? Напялишь спортивную мантию, которой у тебя отродясь не было, и очутишься в центре бесконечного поля, единственная, трясущаяся от холода и вздрагивающе мокрая. Но ты отнюдь не центр, ты на самом краю.
А друзья – кто они такие, если каждый год ты лишаешься одного из них, если каждый год встречаешься лоб в лоб с непониманием и глумливыми насмешками? Каждый отрезок непостоянного времени очерчивается потерями – сегодня они просто обижены, а завтра пошлют к черту. И что сделаешь ты, чтобы предотвратить это? Ведь все, что у тебя есть – взрывающееся от холода поле, уносящееся ввысь, и кожаные черные перчатки, в которые ты прячешь трясущееся пальцы. С каждым ударом грома, с постепенно нарастающими разрядами молний. Они все время промахиваются, а хотелось бы, чтобы били в одну точку.
А ведь вполне вероятно, что все они, твои хихикающие подружки, - напускное. Они вовсе не Андромеда с ее тяжелым взглядом и пылким сердцем и совсем не Крис, каждое слово которого, каждое движение рук – улыбка. Когда ты наконец поймешь, что все, что тебя окружает, способно улыбаться? И, кстати, мимика лица здесь вовсе не при чем.
Есть некий сакральный смысл в том, что ты взяла с собой книгу – томик малоизвестного историка-фантаста, который неестественно живо описывает конференцию магов 1954 года. Ты думала отвлечься, а в итоге свеженькие хрустящие странички отсырели и приобрели волнообразную форму – видимо, очень скоро потекут чернила, оставив грязный черный развод на скамейке. А потом книгу унесет ветром, скорее всего, под одну из трибун. Только бы не Северную – и без того слишком холодно, нужно было взять шарф.
Тяжело осознавать, что есть еще потенциальные потери. Самые страшные потери твоей жизни. Просто старайся поменьше думать об этом, ты же всегда считала себя очень умной девочкой в годах более зрелых, чем твои шестнадцать. Они зря считают, что ты совершенно не умеешь веселиться.
Капает на ладони под черной грубой кожей, капает прямо с волос, а ты сидишь и зачарованно, будто в летаргическом сне, считаешь капельки, что задерживаются в твоих руках. Все в твоих руках. Один, два, три... десять...
Кто тебе нужен в эти минуты жесткопарализующих грез? Чей голос, если бы он был не твой собственный? Ты жалостливо косишься на превратившуюся в месиво книгу и грустно улыбаешься – ничто не вечно под дождем, особенно всенарастающая печаль. Удивительно, что человеческое тело не предусматривает чудесного рычажка, чтобы перекрыть слезные железы, это было бы весьма кстати, учитывая то обстоятельство, что ты Лили, вовсе не любишь плакать, как десятилетний ребенок.
Слезы – это же вовсе не дождь.

 Отправлено: 29.09.09 18:49. Заголовок: http://jpe.ru/gif/sm..

Скрытый текст

жена, будешь ещё на себя гнать - забодаю. а теперь получи полторытысячи строк полнейшего бреда

«Да уж, льёт как из ведра!» - чертыхаясь, ворчал Джеймс Поттер, забегая с метлой подмышкой в тёплый холл замка. Он оставлял за собой реки дождевой воды и пятна грязи от ботинок, за что успел получить от завхоза недовольную тираду, приправленную всевозможными ругательствами вдогонку. Но Сохатый не обратил на это совершенно никакого внимания, ведь если не считать поистине отвратительную погоду, день сегодня выдался великолепный, а всё потому, что начался он с тренировки по квиддичу.
На неё Джеймс встал неожиданно легко, а впоследствии на поле вел себя как настоящий герой, и единственное, о чём жалел Поттер, что омрачило его триумф - неповторимые виражи, что он выделывал на тренировке не видела вся женская половина Хогвартса из-за этой дурацкой погоды. Но он твёрдо решил для себя, что главная победа, безусловно, ждёт его на матче, и вот тогда вокруг него в очередной раз плотно сомкнётся кольцо почитателей и почитательниц – в такие моменты Джеймс всегда ощущал свою нужность в этом мире и понимал цель, ради которой он вообще живёт. Жаль только, этого не понимают его друзья: Ремус обычно смотрит на него как на психа, а Сириус ни на секунду не сомневается в том, что в плане поклонниц женского пола Поттер ему не конкурент. А что, не очень то и хотелось, мы то, Сохатый, знаем точно, кто в доме хозяин!

В общем-то, ничего необычного для этого времени года в Шотландии, но эти проклятые дожди как обычно срывали все планы относительно самого важного, по мнению Джеймса, в жизни школы - квиддича. Утешало то, что настоящий ливень, если не сказать шторм, начался только несколько минут назад и именно поэтому, гриффиндорец как ошпаренный рванул с поля, наверное, боясь испортить свой «идеально» уложенный и непременно не расчёсанный беспорядок на голове, но, впрочем, никак помочь вымокшему в мгновение Поттеру было уже нельзя.
Стуча зубами от холода и безрезультатно стараясь унять дрожь, он прижимал к себе скользкую рукоять метлы и поспешно направился к лестницам, оставляя за собой цепочку мокрых следов. Всё, о чём мечтал сейчас Джеймс, были сухая одежда, горячее пламя гриффиндорского камина и, больше всего, вкусный обед. Не было ничего прекраснее него после изнурительных занятий на поле, когда на улице стоит на редкость омерзительная погода. С этими мыслями, Сохатый уже собирался, было, перейти на неспешно подплывающую лестницу, как тут мысли его, наконец, прояснились, и он встал как вкопанный. Поттер нахмурился, стараясь понять таки, что заставило его остановиться. Кажется, ему чего-то не хватало – нет, не любви и ласки Лили Эванс тёмными холодными ночами, - что-то должно быть в его левой руке, не занятой метлой…
Ответ почти сразу пришёл ему на ум, но Джеймс, перепугавшись, отказывался его осознавать – а сумку то он оставил в раздевалке на поле! Глаза гриффиндорца распахнулись от ужаса, он даже перестал трястись: вернуться??? Нет!!! Но ноги, не слушаясь хозяина, уже неуверенным шагом направились обратно к дубовым дверям, к выходу из замка, к сырости и холоду. Он предвкушал, как снова вернётся в бездну бушующей стихии, но как бы Поттер не сопротивлялся, невидимая сила несла его обратно, приговаривая, что есть единственно правильное решение. Нужно покинуть уютный тёплый холл, наполненный тонким ароматом горячего обеда, который доносился из Большого Зала и почти заставил Сохатого вырваться из лап собственного разума и бежать от выхода куда подальше.
А Джеймс, продолжая сегодняшнюю роль героя, оставался непреклонен, свободной рукой от толкнул дверь, и налетевший порыв ветра буквально выдрал его из прохода, унося с собой в пучину непроглядного ледяного ливня. Поттер закрыл лицо, - всё равно за пеленой дождя не было видно ничего конкретного, - и стал наугад идти в сторону квиддичного поля. Как бы он не пытался укрыться, огромные капли ручьями струились по его лицу, заливаясь и в рот, и в нос, и за шиворот, создавая впечатления того, что тебя столкнули в реку, и ты барахтаешься, пытаясь хоть как-то дышать. В этот момент в голове Сохатого проскользнула мысль, что будь здесь Мунни или Эванс, они бы точно без труда спасли бы себя и его от этой «реки».
Когда спустя несколько минут ветер поутих, и видимость улучшилась, Джеймс, наконец, добрался до раздевалки, влетел туда и захлопнул за собой дверь, надеясь отдохнуть. Ливень барабанил по крыше, но внутри было сухо, Поттер, набрав в лёгкие побольше воздуха, стал вытирать лицо мокрыми рукавами, а когда смог нормально видеть, взгляд его тут же приковала к себе сумка, спокойно лежавшая в углу. Гриффиндорец показал ей кулак, пнул ногой, высказал ей всё, что думает, а потом, походив из угла в угол, взял её, отряхнул и повесил через плечо.
Джеймс был рад, ведь дело осталось за малым – обратный путь, а потом вознаграждение - тёплая гостиная. На улице становилось всё тише, и его начали посещать мысли, на кой чёрт вообще я бегал за этой дурацкой сумкой, если дождь прекращается, ведь можно было бы просто переждать, ничего бы с ней не случилось, но нет, с чего-то я решил, что она нужна мне сию секунду.
Разочарованный собственным неукротимым героизмом, Поттер вышел на улицу. Видно было гораздо лучше, но суше совсем не стало. Он поднял глаза, чтобы посмотреть, ожидается ли проясние, держа сумку над головой, и всё ещё зажимая метлу подмышкой, как тут Джеймс заметил на одной из трибун тёмное пятно. Сначала он был уверен, что ему кажется, никто не может находиться там в такую погоду, но, противореча здравому смыслу, Сохатый готов был поклясться, что это был не обман зрения. Он не мог оставить этого просто так, поэтому поспешил в сторону трибун и, поднявшись, отчётливо увидел сидящую на скамейке девушку, она показалась ему знакомой, поэтому Поттер, недоумевая, приблизился к ней и тут…
- Эванс? – удивлённо протянул Джеймс, без приглашения присаживаясь рядом с ней. Залитая дождём скамейка уже не была для мокрого до нитки Сохатого преградой. Он подумал, что надо будет уточнить, какая планета зашла за какую сегодня, иначе другого объяснения происходящему с самого утра найти будет просто невозможно. Скорее можно было ожидать апокалипсис, чем встречу с плачущей Лили Эванс во время ливня на квиддичном поле. Пожалуй, «Лили Эванс», «квиддич» и «плакать» - те слова, которые никогда никем не употреблялись в одном предложении.

 Отправлено: 03.10.09 22:45. Заголовок: Когда глохнешь от во..

Когда глохнешь от водяной завесы, когда она застилает тебе глаза, ты теряешь возможность видеть и слышать. Превращаешься в глухонемую калеку, потому что если попробуешь что-то сказать, твой рот тут же наполнится изрядным количеством воды. А еще ты необратимо слепнешь, как бы ни старалась яростно вытирать слезы пальцами. Ты даже палочку не додумалась достать, великая волшебница, но в данном случае от нее действительно мало толку. Какой прок в сухой одежде и нетронутом дождем лице, если все, о чем ты неистово мечтаешь – пара незатейливых добрых слов, ты не заблуждаешься в том, что они чаще всего оказываются ложно-льстивыми, и поэтому ждешь чего-нибудь чуточку настоящего.
Как известно, беда не приходит одна. Особенно если приплюсовать это вполне справедливое убеждение к приписке к большинству рукописных и не только правил о том, что исключений не бывает. И исключительных бед тоже.
Лили отчетливо, не напрягая слуха, почти на подсознательном уровне слышала как звонко, будто колокольчики, и хлестко, как цепкий жгут, на землю опускались капли. Словно маленькими шажочками туча топталась прямо над темно-рыжей головой гриффиндорской старосты, у которой даже в мыслях не было вступить с той в неравную борьбу. В конце концов, что может сделать крошечная фигурка, едва различимая на общем фоне зрительских мест (еще полчаса назад здесь царил полный аншлаг. Видимо, самое неизменное в окружающей действительности – это квиддич, а ей он так до фонаря... Неужели она отличается непостоянностью настолько, что даже эта уменьшенная в сто крат модель «вечности» ее не интересует?)? Как может она противостоять мощному потоку, обрушивающемуся на нее с самих небес, с «вечности номер два»?
Ответ отрицательный.
Ответ: ничего. никак.
Лили абсолютно не различила других, более тяжелых и твердых шагов, сославшись на особо тщательно скопившийся сгусток воды, и потому резво подпрыгнула на месте, когда совсем рядом обнаружился так называемый Нежелательный объект, у которого ослепительно сиял на груди значок с изображенной на нем единицей. Машинально, по наитию, вцепившись в предплечье его руки, которая подвернулась весьма кстати и спасла от позорного падения, Эванс тут же выпустила ее и с бешенством уставилась на ее обладателя.
- О, Господи, Поттер, ответь мне чистосердечно, ты что, за мной шпионишь? Я терплю твои поползновения который год круглосуточно, можешь ты меня оставить в покое хотя бы сейчас?! – теперь уже слезы ярости и бессилия их скрыть градом, словно очередная кристально-ливневая стена, катились из блестящих зеленых глаз. Лили отвернулась, чтобы лишить однокурсника возможности их видеть, и в тайне надеялась, что разряды грома будут в состоянии «перекричать» ее судорожные всхлипы.
Все еще ощущая рядом его присутствие, выражавшееся то в простуженном от дождя дыхании за спиной, то в типичном ерзании, Лили демонстративно поднялась на ноги и пересела на пару дециметров в сторону, благо длина бесконечной скамейки против не была. Придя к выводу, что проделанный ход остался без какого-либо пристального внимания и не послужил доказательством безудержного желания остаться в одиночестве, она, продолжая прятать лицо, выпалила предательски дрожащим от подступающих к горлу слез голосом:
- Я же сказала, проваливай! Иди хвастайся очередной триумфальной победой в свой дурацкий квиддич! Тебя там, наверное, заждались!
Сколько я ненавижу тебя? Иногда мне кажется, что ничгео не менялось с тех пор, как ко мне в окно постучалось это паршивое чувство, с которым я не могу ничего поделать. Ты не позволяешь. И оно почти что искренно, это состояние, когда каждая черточка твоего лица преображается до неузнаваемости, когда в ушах шумит, а в голове постукивает железный молот – а я вообще умею ненавидеть?
Я думаю, что совсем не против, чтобы ты остался, и почти уверена, что привычка удержит тебя рядом – там, за спиной, где твой голос и подхриповатое дыхание - совсем не такое, как у меня. Не удушливое, не астматическое. Когда я хочу глотать дождь влажными губами, чтобы смыть с них слезливую соль.
К черту все это, Поттер, действительно, оставайся, в конце концов, что может быть хуже, чем твоя компания? И что может так рьяно пожирать изнутри, как мысль о том, что ты не прошел мимо?
...что я в долгу...

 Отправлено: 04.10.09 12:29. Заголовок: ночной идиотизм ааха..

Скрытый текст

ночной идиотизм аахахх предпоследний абзац - исключительно влияние слишком милой песни

Конечно же, радушного приветствия Джеймс не ожидал. Как и обычно, грубая по отношению к нему Лили велела Поттеру немедленно скрыться с глаз её долой, да ещё и обвинила его в преследовании. Конечно, иногда он не исключал возможность использовать карту Марадеров, дабы вычислить местоположение девушки не упустить возможности подоставать её. Сейчас же всё получилось чисто случайно. Но на этот раз такой ответ принёс ему только облегчение: да, это действительно была она, как всегда холодная и неприступная Эванс, хотя сквозь дождь он, казалось, слышал её прерывистое дыхание и дрожащий голос. Ну что такое могло случиться? Почему она плачет, хотя и безуспешно надеется на то, что небеса скроют её горе этими холодными каплями?
Джеймс немного растерялся, он вдруг понял, что ещё никогда не находился с Лилиан наедине. А сейчас, в самом центре природной стихии, ему казалось, что кроме них не существовало больше никого. Может она другая, эта Лили, не такая как когда грубо отчитывает его на людях, выказывает ему всё своё недовольство, то, как сильно он ей противен? Может и он другой? Поттер задумчиво потёр подбородок, эти мысли казались ему настолько поразительными, что он сам не мог до конца понять их, как раньше он об этом не думал?
Он отвлёкся от своих размышлений. Можешь ты меня оставить в покое хотя бы сейчас?! Ну что за глупые вопросы ты задаёшь, милая. Нет, не будем так называть её, пожалуй, ей итак не сладко, лишние нервы ни к чему. Да и вокруг никого, кто оценил бы любимую привычку Джеймса - обращаться к Лили исключительно милыми нежностями. Поттер решил хоть раз прислушаться к чему-то более высокому у себя внутри, кроме как к намерению развлечь публику и вывести Эванс из себя.
- Ты бы себя видела, - неожиданно уверено начал он, скользя по залитой скамейке в сторону девушки, - на тебе лица нет. Как я могу уйти?
Такое начало ему даже понравилось. Вид безутешной Лили вселял в него непреодолимое желание вытянуть её из этого состояния. Она неожиданно предстала перед ним такой маленькой и хрупкой, что Джеймсу даже стало стыдно за то, как усердно он допекал все эти годы. Некогда это доставляло ему удовольствие, было для него своего рода игрой, он нарисовал её для себя в образе несломляемой, сильной натуры, которую он и хотел заставить сдаться прежде чем она сделает это с ним. Но теперь он неожиданно понял, что это было так глупо, кроме того, как сильно она привлекала его, - причина этого была никому не известна, - он ничего не знал о Лили Эванс, а ведь она была девушкой, такой же, как и все, ранимой и нуждающейся в поддержке. Ему вдруг непреодолимо захотелось стать для неё этой поддержкой, хотя он не был уверен в том насколько это вообще возможно, сгодится ли он для этого? Но главное было убедить Лилиан в том, что Поттер - отличная кандидатура, тогда она перестанет упрямо гнать его и возможно даже снизойдёт до разговора с ним.
- Иди, хвастайся очередной триумфальной победой в свой дурацкий квиддич! - стояла на своём Эванс, но голос её больше был полон отчаянием, чем намерением избавиться от Джеймса любой ценой. Значит для неё он хвастун и пустышка, живущий только глупой игрой. Наверное, отчасти она права, но эти качества в себе Сохатый никогда не принимал за отрицательные.
Поттер молча наблюдал, как капли дождя путались в её ресницах, и она быстро моргала, чтобы прогнать их. Наверное, Лили приличное количество времени упивалась здесь своим горем - от слёз её глаза были невероятно чистого изумрудного цвета, такими он ещё никогда их не видел, они были печальные, но в то же время спокойные, настолько красивые, что Джеймс пожелал стать невидимым, чтобы бесконечно смотреть на них дни напролёт. То, что он испытывал к ней уже достаточно долго, показалось вдруг ему таким нелепым и мелким по сравнению с тем, что творилось с ним сейчас. Если бы Сириус слышал его мысли, то решил бы, что Сохатого подменили на базнадёгу-романтика, который подбирал десятки сравнений к глазам девушки, а любая из них для самого Блэка была лишь дополнительной единицей к бесконечному исчислению его подружек. Поттер бы и сам рад был начать такой счёт, но мгновение назад он ясно дал понять себе, что искать замену той, кто сидела рядом с ним, было так же безнадежно, как и убедить её в том, что он никакая не пустышка.
Пауза затянулась слишком надолго, вдруг вспомнил Джеймс. Он ведь не был невидимкой, сейчас его прогонят от прекрасного экспоната, не разглядывать его он сюда пришёл. Соберись, Поттер! Но эта прядка... Джеймс поспешно опустил руку. Как хотелось ему поправить эту прекрасную прядку... Он начинал чувствовать себя идиотом. Ведь сам же ненавидишь фанатичные взгляды поклонниц! Сохатый сморгнул все глупости, которые приходили ему на ум, и которым было не суждено воплотиться в жизнь. Давай же, ты должен поддержать её, это всё, что от тебя требуется, со своими волосами она справится сама.
- Кхм... Не получается наслаждать праздником, когда ты убиваешься под дождём. - снова подал голос Джеймс, стараясь не выдавать того, чем сейчас были забиты его мысли.